— Значит, ты был в кухне? — спросил его барон, перебивая.

— Да, Виктор Альбертович.

— А я тебя где поставил служить?

— В конюшне, Хозяин… — опустил голову конюх.

— Так какого чёрта ты ошиваешься в кухне? Может, ты уже сноровку потерял? Так я тебя быстро отправлю в посёлок собирать урожай на полях.

— Простите, барин… Но за всем не уследишь. Я ведь один. Я и раньше покидал конюшню, чтобы помочь в кухне. Да и поесть, передохнуть.

— Ты можешь покидать конюшню. Но не на час, ясно тебе? На более длительный срок ты можешь уходить, когда все ложатся спать.

— Ясно, барин.

— Ты будешь наказан.

— Как скажете, барин… — совсем сник Илларион.

— Далее. Каждый по очереди сейчас мне расскажет, чем он занимался в этот час. Тамара, слушаю.

— Барин, я в кухне была. С Илларионом. Мне действительно нужна была его помощь. Я готовила ужин, — женщина пыталась помочь конюху, с которым у неё уже давно симпатия.

Она знает, что сердце Виктора мягко к ней, и он не будет наказывать Иллариона очень сильно, если Тамара попросит.

— Хорошо. Настя, — перевёл хозяин взгляд на молодую блондинку.

Она явно нервничала.

— Я, Виктор Альбертович, в постели лежала. Приболела я. Выскочила лишь когда шум в доме поднялся.

— Кто — то может подтвердить, что ты находилась в постели?

— Я была в комнате одна. Стеши не было со мной.

Виктор с подозрением посмотрела на неё. Убить коня вполне могла и Настя. Но выводы делать пока рано.

— Дмитрий, — кивнул он парню.

— Я спальню Альберта Илларионовича готовил, Виктор Альбертович. Одёжу барина в порядок приводил.

Виктор и сам видел, что Дмитрий сбегал сверху, где их спальни находятся, когда в дом вели Елену. На него можно не думать.

— Степанида, — обратил пристальный взор на брюнетку.

— Я в бане бельё стирала.

— Кто видел Стешу, выходящую из бани?

— Я видел, — ответил Илларион. — Когда я услышал крик Елены Олеговны и прибежал в конюшню, Степанида как раз выходила из бани с бельём в руках.

Ещё один кандидат на роль душегуба — Стеша. Она как раз была возле конюшни, баня ведь совсем рядом. Бельё можно было взять и позже.

— Илларион, могила для лошади готова?

— Да, барин. Всё сделал, как просили.

— Идите, зовите Елену. Пусть собирается. Все свободны. Дмитрий, задержись.

Слуги тихим косяком вышли вон. Парень подошёл ближе к Виктору.

— Виктор Альбертович, вы думаете — это я? Да Бог с вами, я же никогда бы… Животное… Тем более, зная, как оно хозяевам дорого. Бедная ваша супруга, так уж она её любила сильно.

— Успокойся, не тараторь, — остановил его барон. — Я вовсе не на тебя думаю. У меня к тебе просьба. Осмотри тайно комнату Насти и Стеши. Если что найдешь — спрячь и меня дождись, никому ничего не говори. И ещё — сходи на рынок, купи котёнка серого, чтобы красивый и пушистый. Ко мне неси, чтоб не видал никто.

— Хотите отвлечь супругу, — понимающе хмыкнул парень. — Сделаю, как скажете, барин.

— Хороший ты парень, Дмитрий. Может, ты тоже жениться хочешь? Всё один да один.

— Я бы рад, барин! — просиял лакей.

— Ну хорошо. Как разрешится дело с лошадью, я подумаю о твоей свадьбе. Невеста есть или мне самому выбрать?

— Сказать по чести, барин… — замялся парень. — Мне давно Настя нравится. Если б вы её мне отдали…

— А что же девушка? Она — то не против тебя?

— Точно не могу знать. Без вашего разрешения я бы не посмел…

— Ладно, я сам с ней позже поговорю. Если она согласится — отдам тебе её. Иди, — кивнул барин на дверь и улыбающийся во весь рот Дмитрий ушёл выполнять указания.

В его отсутствие супруги предали земле тело белоснежного друга Елены. Пусть спит спокойно эта безгрешная душа…

Виктор.

— Да куда ж ты, Господи! — услышал я за дверью кабинета восклицания Дмитрия.

Следом раздался торопливый стук.

— Входи, Дмитрий, — позвал я.

Мужчина вошёл, держа за пазухой барахтающийся комок.

— Ох, барин, принёс я кота вашего. Еле донёс — чертёнок пушистый!

Из рубашки показалась дымчатая вислоухая кошачья мордашка с голубыми глазами и мяукнула. Слуга выудил кота полностью и отдал мне в протянутые руки.

— Ах ты, Боже… Какой ты маленький, — поднёс я его к глазам. Он просто тонул в моих больших ладонях. Котёнок испуганно смотрел на меня, тихонько попискивая. Ей понравится, уверен. Хорошенький, я и сам растаял от его голубых глаз. — Ну чего, пойдём с хозяйкой знакомиться? Повезло тебе, ушастый… Такие руки тебя будут ласкать.

Дмитрий даже смутился от моего разговора с котом и спрятал глаза. Я встал, держа котёнка в руках, и направился к выходу.

— Барин, — окликнул меня парень.

Я обернулся. А он довольно серьёзно продолжил:

— Есть ещё новости. Я осмотрел комнату девушек.

— Нашёл что-нибудь?

— Да…

— Я проведаю Елену, а потом вернусь и ты мне всё расскажешь.

Я открыл дверь и поднялся вверх прямиком в комнату жены. Мне не терпелось отдать ей этого усатого бандита! Взгляд упал на гитару.

— Дмитрий, — вернулся я. — Возьми гитару мою. поможешь донести.

Парень послушно взял инструмент и двинулся следом за мной. Рана потихоньку заживала, немного можно поперепробывать струны — ей это нравится.

Елена сидела на кровати.

После прощания со Свободой она не выходила больше из комнаты. Мы отвели её обратно в дом и напоили успокаивающими травами, и сейчас она выглядела намного лучше, чем утром.

Жена уже не плакала так горько, но лицо её было по-прежнему очень бледным и печальным. В который раз моё сердце при виде страдания любимой женщины сжалось в болезненный ком. Нужно её вытаскивать из этого опасного состояния. Она лишь слегка повернула голову на шум.

Я вошёл, неся в руках котёнка, и подошёл к кровати. Разглядела испуганного зверька, и на лице её тут же отразился живой интерес.

— Добрый день. Елена Олеговна, — улыбнулся я ей. А кот мяукнул.

— Добрый. — ответила она, не отрывая глаз от мохнатого комка.

— Ставь гитару и иди, — обратился я к Дмитрию.

Парень прислонил грифом инструмент к креслу и вышел.

— Знаете, дорогая, тут один котёнок без хозяйки плачет. Хочу, говорит, в руки красивой и нежной женщины. Возьмёте? — протянул его мяукающее чудо.

Она машинально взяла его и посадила на колени, поглаживая пальцами по спинке.

— Господи, какой он маленький! А вы его уже кормили? По-моему, малыш голодный.

Я улыбнулся. Мой фокус удался. Елене теперь некогда вспоминать о своём горе — есть более слабые, которые нуждаются в её заботе. Присел на ковёр у её ног и тоже погладил мохнатую мордочку, которая уже порядком разомлела на руках моей баронессы.

— Пока нет. Я бы хотел, чтобы эти заботы ты взяла на себя. Я дарю тебе его. Пожалуйста, люби и заботься.

Елена погладила ещё некоторое время котёнка, а потом посмотрела на меня:

— Виктор, ты хотел, чтобы я отвлеклась от мыслей… о Свободе?

— Да, милая. Мне больно видеть, как ты переживаешь. Свободу не вернуть. Мы не забудем. Она навсегда в наших сердцах. Но теперь у тебя есть пушистый малыш, которому нужна твоя любовь и забота. У меня получилось отвлечь тебя?

— Так скоро я не смогу её забыть. — грустно ответила девушка, и смахнула одинокую слезу с щеки. — Но немного получилось. Спасибо… Я не думала, что ты можешь быть…таким.

— Каким? — наклонил голову набок, наслаждаясь её обществом и ласковым словом.

— Понимающим. Хорошим, — закусила она губу, не зная какие слова подобрать ещё.

Но я итак всё понял без слов. Молча встал и прошёл в конец комнаты. Взял в руки гитару, сел в кресло поудобнее, положил на колено инструмент, и начал перебирать струны, превозмогая боль в руке. Всё же, рановато… Но одну песню я переживу. Ради её улыбки.

— Хочу тебя коснуться — Шипы мне пальцы жгут. Хочу уйти, а ноги обратно не идут… Стою перед тобою, дыханье затая. Не будь со мной такою, Колючая моя. Роза красная моя, сердце часто бьется. Лепестков твоих дурман надо мною вьется. Роза красная моя, привыкаю к боли. Навсегда к тебе шипы сердце мое прикололи…